натворил, не повторяла, как обычно: «Вот погоди, отец вернётся с работы, он с тобой поговорит!» – даже не хмурилась. Она занималась только им и никем другим, точно так же, как в последнее время занималась Кларой, а может быть, даже чуточку больше.
Уже лёжа в постели, Герман выпил какао и съел булку с маслом, которая ему особенно нравилась. И получил компресс на шею, который нравился ему гораздо меньше.
– В школу, – заявила мама, – тебе, пожалуй, придётся пока не ходить.
– Ну конечно, – прокряхтел Герман и чихнул.
– Пойдёшь туда, только когда поправишься, – продолжала мама. – Утром я позвоню в школу и извинюсь.
Герман поёжился, а затем прохрипел:
– Я сегодня тоже не был в школе.
Мама кивнула:
– Я примерно так и подумала.
И всё. Больше она ничего не сказала. Она только убрала у него со лба прядь волос и поплотнее его укутала.
Вечером, когда с работы пришёл отец, Герман услышал, как родители что-то вполголоса обсуждали в гостиной. Затем отец подошёл к его кровати и спросил, как он себя чувствует. Он тоже его не бранил. Напротив, после ужина он сделал нечто такое, чего давненько уже не делал. Он принёс с собой книгу и прочитал Герману вслух увлекательную историю.
Она называлась «Долгая дорога в Санта-Крус», и в ней рассказывалось об одном мужественном человеке, который должен был доставить в город под названием «Санта-Крус» очень важное послание. Но чем ближе была цель, тем непреодолимее казались препятствия, встававшие на его пути. В конце концов стало казаться, что это совершенно безнадёжное дело, однако храбрец всё-таки справился со всеми трудностями и выполнил поручение. Но, когда он, в полном изнеможении, добрался до места, выяснилось, что во всём городе не было ни души. Те, кому он должен был вручить секретное послание, давно уже ушли. Все его усилия оказались напрасными.
Когда отец закончил чтение, оба они некоторое время молчали, чтобы справиться с охватившим их волнением.
Потом Герман еле слышно прошептал:
– В точности то же самое произошло сегодня со мной, папа.
Отец в ответ серьёзно кивнул:
– Я понимаю, мой мальчик.
– Правда? – изумился Герман.
– Да, – сказал отец. – Мне тоже, знаешь ли, однажды пришлось скакать верхом в Санта-Крус.
Герман приподнялся на постели, и отец нежно уложил его обратно.
– Лежи, пожалуйста, Герочка. Каждый человек когда-нибудь отправляется в Санта-Крус. – И, помолчав немного, добавил: – А некоторые даже и не один раз.
Герман с благодарностью посмотрел на отца. И нашёл, что отец у него просто чудесный. И такая же чудесная мама. И с Кларой он тоже теперь найдёт общий язык. Может быть, это даже здорово – иметь младшую сестру, если со временем с ней можно будет потолковать о том о сём.
– Только вот ещё что я хотел бы узнать… – продолжил отец. – Удалось ли тебе передать тайное послание?
Герман задумался, а потом прошептал:
– Не знаю… мне кажется, что да… однако…
– Тсс! – произнёс папа и приложил палец к губам. – Ничего не говори! Ведь это, в конце концов, секрет, не так ли?
Как раз в этот момент в спальню вошла мама, до этого хлопотавшая возле Клары. По очереди взглянув на обоих, она сказала:
– Ну что, дорогие мои? У вас вид настоящих заговорщиков. Отец с сыном обменялись взглядами и многозначительно улыбнулись.
– Вы откроете мне свой секрет? – спросила мама.
Отец подмигнул Герману:
– Откроем?
– Ясное дело! – сказал Герман.
Филимон Фальтенрайх
В Индии, в самой сердцевине непроходимых джунглей, жил очень старый и очень мудрый слон по имени Филимон Фальтенрайх. На своих могучих ногах-колоннах возвышался он над берегом священной реки. Время от времени, желая освежиться, он посыпал голову белым песком или принимал прохладный душ. Ведь щедрая природа, наряду с многочисленными достоинствами, наградила его и собственным поливальным устройством. Хобот вообще был крайне полезной штукой. И Филимон Фальтенрайх не уставал изо дня в день испытывать по этому поводу искреннюю благодарность.
С каких пор он жил в джунглях, никто точно сказать не мог. Столетние черепахи и те утверждали, что, сколько они себя помнят, он всегда стоял на этом самом месте. Одним словом, никто не знал, сколько лет Филимону Фальтенрайху. Да он и сам позабыл, поскольку не запоминал подобные пустяки. Он размышлял совсем о других вещах – он был философом.
Несмотря на то что Филимон Фальтенрайх отличался прямо-таки гигантскими размерами, шкура его была ещё больше, чем тело. Она была столь вместительна, что её хватило бы на пару таких же слонов.
Но он проживал в этой огромной шкуре совершенно один, и она висела на нём многочисленными складками, что придавало его виду солидность и добротность. Он вовсе этим не кичился, а принимал такое изобилие с благодарностью, как незаслуженный подарок природы. Кроме того, он вообще не придавал большого значения внешней стороне дела – для этого он слишком давно и слишком глубоко мыслил.
Не подумайте только, будто он всё время неподвижно стоял на одном месте. Нет, конечно. Иногда он отправлялся на часок-другой прогуляться по джунглям – во-первых, чтобы немного размяться, а во-вторых, чтобы нарвать с деревьев свежих и сочных листьев и с удовольствием их
